Необычайные приключения Маши и Даши на весенней охоте 2003 года

Ура! Наконец-то пришло то долгожданное время, которое называется открытием охоты. Весна в этом году как-то особенно затянулась. То ли это связано действительно с погодными отклонениями, то ли желание выйти на охоту и открыть как можно быстрее сезон становиться нестерпимым. В Тульской области охоту открывают на неделю раньше, чем в московской, поэтому вместе с моим другом по охоте Русланом принимаем решение ехать на открытие к его родственникам в район г. Ефремов Тульской области.

Маша и Даша – две подсадные утки, две сестренки, взятые у моего “однополчанина” по увлечению Александра. Когда-то несколько лет назад Саша приобрел родителей этих уток в охотхозяйстве Белоомута. Ко мне сначала попала Маша, а через год я приобрел и Дашу. Как оказалось, на практике, две подсадные утки работают намного активнее, чем одна, да и жить вдвоем в ожидание нового охотничьего сезона веселее.

И так мы все вместе Руслан, я, лабрадор-ретривер Слай и громкоголосый дуэт из двух уток поздно вечером в пятницу отправляемся в путь. Ночная дорога в 360 км за разговорами о предстоящей охоте пролетела как-то незаметно и еще затемно мы приехали в славный город Ефремов. Дальше новые знакомства с родственниками Руслана, пересадка в уазик типа “Буханка” и новая дорога около 30 км по черноземному деревенскому бездорожью. Приехали на место еще до рассвета. В деревне с романтическим названием Замарайка к нам присоединились еще четверо местных охотников, включая егеря Сергуню с сыном и его друга Федюню. И вот вся эта честная компания в течение нескольких часов стала “прорываться” по жуткой грязи к месту предстоящей охоты, где егерем вчера были замечена стая гусей. Здесь следует сделать некое отступление по поводу используемых местными охотниками способов охоты на гусей. В данной местности не применяются профиля, манки, подсадные гуси, скрадки и прочая ненужная классическая ерунда. Основная команда, которая звучит из уст местных зверобоев – “Окружай”. Все охотники, крадучись по оврагам, окружают поле, где сели на ночевку гуси и ждут, когда они сорвутся и полетят, а дальше вступают в силу ловкость и навыки стрельбы ночью по движущейся цели без инфракрасного прицела. Как ни странно, иногда такая охота заканчивается успехом, но не в нашем случае. “Наши гуси” благополучно улетели кормиться на другие более недоступные поля. Дальше охота приобрела еще более интересный оттенок. Посовещавшись, руководители охоты Сергуня и Федюня предложили отправиться в надежное с точки зрения охоты место, где всегда можно найти стадо отдыхающих гусей, то есть заветный “дальний кордон”. До места можно было добраться напрямик через поле, но дорога сильно размыта, поэтому предлагается поехать в объезд, но по хорошей дороге. Насколько эта дорога оказалась хорошей и сколько занял этот объезд мы с Русланом смогли оценить только в конце этого пути. Мы ехали около трех часов в одну сторону по жуткой грязи порядка 70 км, но самое главное я понял, что этим людям, замученным повседневными заботами в борьбе за выживание, было просто приятно провести время в общение с новыми людьми и своего рода отдохнуть. Поездка сопровождалась, как и положено в таких случаях разговорами про охоту, выпивкой и закуской. Егерь Сергуня возмущался нравами местного учителя, который поставил его сыну за лыжи оценку “удовлетворительно”, а сын перед тем, как пойти на урок физкультуры четыре часа подряд по глубокому снегу тропил зайца. Корифей Федюня делился своими взглядами на “жизь” и говорил, что без браконьерства в настоящее время просто не прожить. Вспомнил он и про своего известного на всю округу Кузьмича. Сначала я решил, что речь идет о каком-то новом охотнике, но вскоре выяснилось, что Кузьмич – это жесткошерстный фокстерьер. Кузьмич был славен тем, что фактически не имея зубов, по месту брал матерую лису и с ней вылезал из норы. На мой вопрос, а где же Кузьмич оставил свои зубы, мне ответили, что лисы и барсуки здесь совсем не причем. Оказалось, что когда-то его хозяин решил обустроить быт своего четвероногого друга и построил ему большой  и удобный вольер, и по этой причине, как это водиться, немного запил. Бедный пес, которым руководил голод и жажда свободы, несколько дней боролся с благами цивилизации в виде сетки рабицы и все-таки ее победил, но при этом лишился всех основных зубов.

Наконец-то вдали показалось заветное поле, где нас по идее должны были ждать несметные стада гусей. Последовала очередная команда – “Окружай” и вся компания с серьезным видом начала уже отработанное рассредоточение с последующим обхватом поля, где предположительно должны были кормиться гуси. По мере продвижения к цели я на подсознательном уровне пытался проанализировать, что же я делаю. Ведь дураку понятно, что гуси невероятно чуткие птицы и по хрустящей сухой траве они должны были нас услышать уже давно, но стадный инстинкт продолжал делать свое дело. По прежнему, бригада горе-охотников продолжала свое движение. Вдруг все как-то одновременно остановились – всем стало понятно, что никаких гусей здесь нет и в этом году еще и не было. Далее обратная нескончаемая дорога и новые варианты поиска заветного поля. В конце пути мои нервы и нервы моего друга не выдержали, и мы попросили наших провожатых отвести нас куда-нибудь, где есть разлив и где можно поохотиться с подсадными. Надо сказать, что у местных жителей данный вид охоты не распространен, поэтому нам пришлось выслушать кучу интересных советов, где лучше встать с утками. Из этих советов я понял, что лучше всего поехать непосредственно в деревню на большое рукотворное озеро, используемое местным рыбхозом для разведения малька карпа.  Озеро было достаточно большим с сильно заросшими тростником берегами. Уже при первом приближении к нему мы услышали многоголосый хор огромного количества перелетных птиц, которые отдыхали на озере. Главным образом это были чайки нескольких видов и утки: чирки-свистунки, чирки-трескунки, свиязи, серые утки и кряквы. Осмотревшись, мы выбрали место для предстоящей охоты на берегу озера и пошли дальше осматривать местность. Вскоре мы нашли очень уютное местечко, где местная небольшая речушка впадала в вышеупомянутое озеро.  Речка, делая крутой изгиб, образовывала живописную поймочку с большим количеством неглубоких, но достаточно больших луж. Более подходящего места для охоты с подсадными было трудно найти. Из веток были сделаны каркасы, на которые накинули маскировочные сетки и все это забросали сухой травой – шалаши готовы. Уток привязали на расстоянии около 60 метров между собой, при этом они друг друга не видят, но прекрасно слышат. Первая, как всегда, заработала Маша, а уже спустя несколько минут к ней присоединилась и Даша. Тот, кто когда-нибудь слышал хорошую работу подсадных уток, тот поймет, какие эмоции мы испытывали. Работающие утки то начинали активно делать “квачки” по очереди, то сливались в единый сработанный дуэт, то заливаясь, делали энергичные “усадки” и все это на фоне лазурного весеннего неба и различного птичьего многоголосия. В такие минуты начинаешь думать, что человеческое счастье состоит из множественной мозаики эмоциональных моментов и охота является одним из элементов этой мозаики. Думаю, что понять меня могут только истинные охотники, для которых охота является неотъемлемой частью жизни. Именно эмоциональная сторона охоты, на мой взгляд, привлекает на свою сторону миллионы людей, получающих от общения с природой огромное эстетическое наслаждение. По мере сгущения сумерек работа уток становилась все энергичнее и вскоре над головами послышался свист крыльев и долгожданное жвяконье. Красавец селезень, сделав крутой вираж, начинает падать к одной из уток и здесь у меня не выдерживают нервы. Вместо того, чтобы дождаться пока селезень сядет рядом с уткой и спокойно прицелившись выстрелить, я совершенно неосознанно навскидку делаю дуплет и, конечно, промахиваюсь. Но большого чувства разочарования нет – вспоминается статья В.И.Жибаровского “Хорошо ли хорошо стрелять?”. Я с ним полностью согласен, что промахи делают охоту как-то более эмоциональней, что ли.  Сам процесс намного важнее трофея, хотя это наверное вопрос философский – ибо охота без трофея это тоже не охота. Интересное видение этого сюжета охоты рассказал нам один из родственников Руслана Саша, который охотился на вальдшнепа несколько в стороне от нас. Он стоял в том месте, где пойма реки переходила в смешанный лес, в надежде увидеть тянущего вальдшнепа и прекрасно слышал, как работали подсадные утки. С его позиции хорошо была видна часть реки, находящаяся от нас приблизительно в 300 метрах. Там он наблюдал следующую картину. Пара уток планировала на поверхность реки, как в очередной раз наши утки сделали азартные усадки. Селезень, вместо того чтобы последовать за своей спутницей, неожиданно взмыл вверх и полетел на зов крови к более привлекательной в плане голоса избраннице. Что было дальше? Мы уже знаем. Просидев до темноты, мы пошли к дому с надеждой, что утро следующего дня будет для нас более удачным. Утром, еще в полной темноте мы заняли заранее приготовленные места около озера. Хочется сказать, что это был своего рода эксперимент. Мы не строили настоящие классические шалаши, а попробовали обойтись одними маскировочными сетями. Каркаса не было вообще. Человек садится на складной стул сориентировавшись в сторону озера и накрывает себя сетью. Утки привязываются несколько в стороне, чтобы не мешать прицеливанию и стрельбе.   Небо стало слегка сереть. Утки, как только попали на воду, начали энергично крякать и вскоре мы услышали свист крыльев, напоминающий свист большого реактивного самолета, идущего на посадку. Стая чирков-свистунков не менее шестидесяти особей, сделав несколько кругов, села на середину озера. За этой стаей прилетела еще не менее многочисленная стая кряковых уток. С этой минуты все наше внимание было сосредоточено именно на этом объекте. Подсадные старались изо всех сил, но лишь очень незначительная часть противоположного утиного племени проявляла к ним интерес, отвечая голосом. Остальные утки занялись активной кормежкой. Сквозь отверстие в сетке я видел, как несколько селезней, отделившись от стаи, поплыли к нашим подсадным, но когда до цели оставалось порядка ста метров, резко один за другим поворачивали обратно. Вывод был очевиден – селезни, обладая прекрасным зрением, видели даже с большого расстояния различия в окраске сетки и местности и не решались подплывать ближе, несмотря на призывный зов уток. Руслан, как и я понял причину нашей неудачи и быстро принял простое, но действенное решение. Не снимая маскировочную сеть, он лег на сухую траву и стал ждать. Я последовать его примеру не мог, так как у меня под ногами хлюпала вода и ложиться в это болото как-то не хотелось.  Вскоре раздался выстрел и один из наиболее активных селезней закачался на волнах, а вся остальная утиная братия с шумом поднялась в воздух. Другого удобного момента для выстрела у нас на этой охоте не представилось. Селезень, плавающий на воде даже если его подстрелили, еще не добыча. Тут же встал вопрос, как достать селезня? Вспомнили о томящемся дома от безделия лабрадоре и пошли за ним. Дорога домой и обратно заняла не более двадцати минут, но этого хватило, чтобы наш трофей унесло ветром метров на двести от берега. Все наши попытки показать направление, в котором лабрадору надо было плыть ни к чему хорошему не привели. Бедный пес старался как мог – заходил в воду раза три, отплывал от берега метров пятьдесят, но увидеть селезня никак не мог. Оставалось надеяться, что трофей не будет потерян и его кто-нибудь из оставшихся в доме охотников подберет позднее. Так закончилась тульская часть нашей охотничьей эпопеи 2003 года. Впереди была долгожданная охота в Подмосковье. Вечером того же дня мы вернулись в Москву.

Граница Орехово-Зуевского и Шатурского районов – место где находится моя дача, она же основная база для охоты. В этом году охоту открывали в два этапа. Наш район открыли во вторую очередь и, на мой взгляд, на неделю раньше, чем следовало. Понятно, что угадать премудрости погоды очень трудно, но выход, наверное, есть – открывать охоту не на десять дней, а на двадцать, тогда все проблемы будут решены автоматически. На численности отстрелянной дичи это фактически никак не отразиться, так как в основном добывается пролетная птица. Основной ущерб местному поголовью пернатых, на мой взгляд, наносят совершенно распоясовшиеся в последнее время местные охотники, которые не знают никакой меры и никаких этических норм охоты. Не хочу говорить о всех, но, к сожалению, таких “моральных уродов” еще хватает.  Я глубоко сочувствую местному егерю в его неравной борьбе с местными браконьерами, но что-то надо делать. Хоть я и живу в Москве, но вот уже более 15 лет охочусь в этих местах и мне абсолютно не безразлично, что будет с поголовьем уток и тетеревов на следующий год. Особенно ярко эта проблема обозначилась, когда я завел высококровную легавую собаку породы курцхаар. Охота на боровую дичь в наших местах в последние годы резко ухудшилась. Причин бесспорно много – это и жаркая погода, и пожары, но больше всего популяция тетеревов страдает от местных браконьеров особенно в весенне-летний период. Каждую неделю я с семьей выезжаю на дачу и постоянно слышу стрельбу, которая не прекращается даже в июне и июле.

Вероятно, с одним из таких горе-охотников мне и посчастливилось встретиться в самом начале открытия охоты. Раннее утро. Начинает светать. Довольно сильный для середины апреля мороз (около –10⁰ С). Большая лужа, поросшая кустами, в середине поля – идеальное место для охоты с подсадной. Сижу в шалаше, рядом метров двухстах сидит мой брат. Передо мной в проделанной топором полынье плещется и призывно кричит моя любимая Маша, ей отвечает, сидящая на привязи рядом с братом Даша. Идеальная картина. Периодически поглядываю в небо, не летит ли красавец селезень. Вдруг совершенно неожиданно страшный грохот и тупые множественные удары по сапогам и в землю вокруг шалаша. Сначала я ничего не понял, но потом увидел, как к мой Машке, галопом бежит человек с ружьем в руках. Тут до меня дошло, что именно он только что стрелял по моей работающей утке и соответственно по мне, сидящему на линии прицеливания в шалаше. Медлить было нельзя. Я выскочил из шалаша. Охотник очень удивился моему появлению и на мой вопрос, что же он делает, ответил, запинаясь и вставляя после каждого смыслового слова слово б…,  что охотится на утку. Оказывается, он услышал ее голос еще во дворе своего дома и потом минут двадцать крался к ней по открытому полю, а затем стрелял метров с сорока.  Слава богу, что стрелок он оказался никудышный и Машка выжила, а я чудом не пострадал. Меня больше всего поразило то, что он или не понимал, что охота открыта только на селезней и только с подсадной уткой или прикидывался и все время говорил, что если бы меня видел (хороша маскировочка), то уж точно бы не стрелял. С его слов виноватым был не он, а я, так как вовремя не подал ему сигнал о том, что утка не дикая, а домашняя. Во, как!. Конечно после такого эпизода не было больше никакого настроения продолжать охоту, и мы собравшись, пошли домой. Специально не называю фамилий и имен, хотя мне они известны, а также названия населенных пунктов. Надеюсь, что те люди, о ком шел разговор, сделают для себя необходимые выводы, а не сделают – бог им судья.

Так не очень удачно, но благополучно для основных действующих лиц, закончилась очередная весенняя охота на селезней с подсадными утками в сезоне 2003 года.