Утиные страдания

Блаженно позевывая после обеда на лавочке возле тенистого куста цветущей сирени Серега неожиданно услышал утиное кряканье, доносящееся с деревенского пруда. Еще свежие воспоминания охоты прошедшей весны всколыхнули его уже почти засыпающий мозг и заставили заново пережить случившееся.

У Сереги никогда не было подсадных уток и было где и у кого их взять, но ненасытная жаба скупердяйства не давала ему возможность приобрести, а тем более целый год за так кормить этих прожорливых домашних тварей. Как известно правильным охотникам, охота весной открывается только на селезней различных видов уток. Серега никогда не относился к правильным охотникам, а точнее он таковым себя считал всегда, не задумываясь над смыслом этого слова, и потому считал, что всегда был прав, не зависимо от содеянного. Сезон охоты уже был открыт, а потому, по мнению Сереги, уже можно было идти в угодья и промышлять утей не зависимо от их видопринадлежности и пола. Еще несколько дней ранее он заметил, что на противоположном берегу речки Замарайки, на краю пахотного поля, где образовалась большая лужа, плавает большая стая пролетных уток. Их было так много, что бесконечное движение плавающих туда-сюда уток напоминало густой суп из пернатой дичи. Поразмыслив, как их можно скрасть, Серега решил пойти в обход этого поля, чтобы потом ползком подкрасться как можно ближе к заветной луже и парой удачных выстрелов завалить целый котел уток.

На улице было еще совсем темно, когда Серега решил воплотить свой наполеоновский план в жизнь. Придерживаясь плана, охотник с небывалым оптимизмом, сделал большой крюк вокруг пригорка и вышел напрямую к своей цели. До лужи оставалось каких-нибудь пятьсот метров и, казалось, что счастье совсем близко, но жизнь распорядилась немного по-другому. Матерясь про себя, Серега встал сначала на колени в грязь пахотного поля, а потом и вовсе лег на пузо и по-пластунски начал медленно продвигаться вперед, волоча свое видавшее виды ружье. Так продолжалось минут двадцать. Расстояние до цели заметно сократилось, но стрелять было еще далековато. Еще немного заползти за небольшой бугорок и… Переувлажненная почва неожиданно перешла в сплошное грязевое болото. Грязная вода медленно, но верно стала попадать под каждый сантиметр Серегиной одежды – стало очень холодно и противно, но внутренний голос настоящего охотника продолжал рисовать охотнику различные натюрморты с жаренной и вареной дичью в сочетании с закусками в виде хрустящих соленых огурцов и грибов из погреба. Украшал все яства, как водится, запотевший пузырь самогонки. Серега проглотил слюну и, взглянув, на лужу понял, что дичи там уже сегодня нет и все его труды были напрасны. В отчаянье, он вскочил на ноги и тут же по колено увяз в грязи. Все его попытки сделать хотя бы один шаг, заканчивались тем, что он падал вперед, утопая уже по локоть и руками. Пробовал он и руками вытаскивать одну ногу, переставляя вперед, но при этом вторая нога оставалась так далеко от первой, что Серега принимал позу, напоминающую растяжку известной балерины на скандальных снимках. Так долго не могло продолжаться — в результате нескольких минут отчаянной борьбы с катаклизмами природы, Серега понял, что его резиновым сапогам предстоит долгое пребывание в родной земле, пока все поле не просохнет. Вытащив ноги из сапог, он отправился в обратный путь тем же способом, проклиная погоду, грязь и самого себя, дав себе обещание пойти в соседнюю деревню к старому охотнику Степанычу и купить у него хотя бы одну подсадную утку. Как ни странно, но всегда уверенный в себе внутренний голос Сереги в это время скромно молчал, обдумывая будущие планы предстоящих охот.