На тетеревином току

Весна. Середина апреля. Дни уже теплые, а ночи холодные с небольшими морозцами. Трудно удержаться, чтобы ранним утром, еще по темноте, не пойти на тетеревиный ток, который находился на зарастающем мелким березняком поле, сразу за деревней. Заранее построенный шалаш с настеленной на землю сухой соломой создавал удобный для охоты комфорт. Надо было только прийти еще затемно, дождаться прилета на ток красавцев косачей и не торопясь сделать точный прицельный выстрел. Воображение Сереги Ершева уже несколько дней рисовало ему эту картину. Вот он уставший, но довольный идет по полю домой, таща в рюкзаке двух, а то и трех увесистых тетеревов. Будильник прозвенел ровно в три часа ночи. Взяв всю подготовленную с вечера амуницию, Серега уже в дверях на секунду приостановился, как бы соображая, что он забыл. Взгляд его упал на лежащую на стуле совсем новенькую узбекскую тюбетейку, пару дней назад, привезенную ему сыном соседа по деревне из командировки в Среднюю Азию. «А возьму-ка я ее с собой на охоту. Один хрен никто не увидит» — подумал он и сунул ее к себе за пазуху. В шалаш Серега забрался еще затемно, когда свет от луны на небе уже начал потихоньку замещаться светом от еще не появившегося на горизонте солнца. Интересная картина — с одной стороны светит луна, а с другой отблески невидимого солнца. Такую картину ранней весной можно увидеть только в ясную морозную погоду. Серега тихо сидел в ожидании появления первого тетерева. Вдруг он интуитивно почувствовал приближение какого-то беспокойства. Легкая догадка, сопровождающаяся некоторой неуверенностью, посетила его сущность, всю направленную на вслушивание в работу организма. Сколько раз он себе говорил, что закусывать кислой капустой рюмку самогона с утра не совсем правильно с медицинской точки зрения. Организм это понял чуть раньше Сереги, и все нарастающая неведомая сила заставила его вылезти из шалаша и бегом бежать к высокой осине, одиноко стоящей посредине поля метрах в сорока от шалаша. Выбегая из шалаша, он зацепился шапкой за торчащую ветку и потерял ее. Искать шапку времени уже не было, поэтому он прикрыл на бегу, замерзающую на морозе голову тюбетейкой, которая лежала в правом кармане и, добежав до дерева, полностью отдался позывам физиологической природы. Заряженное ружье, при этом, Серега захватил автоматически. Буквально через несколько секунд после его, так сказать, приземления, он сначала услышал, а потом боковым зрением увидел, что на его осину сел, не понятно, откуда взявшийся, тетерев-косач. Сделав паузу, тетерев, слегка поворачиваясь из стороны в сторону, начал негромко токовать. Руки охотника автоматически потянулись к ружью, но не тут-то было. Дерево было достаточно высоким, чтобы сделать прицельный выстрел. Явно не хватало угла для того, чтобы сначала увидеть, а потом выстрелить. Встать он не мог, отойти тоже – ситуация казалась безвыходной. Мысли вихрем вращались в Серегиной голове. Он начал медленно на корточках отходить от дерева, когда тетерев неожиданно замолчал и перестал токовать. Еще несколько мелких шажков и Серега сквозь ветки увидел, что тетерев, наклонив в сторону голову, молча смотрит на него, а точнее, на его очень яркую и красивую тюбетейку. Эта картина, наверное, еще бы долго продолжалась без изменений, если бы не утренний мороз. Он давал знать, что голый зад, абсолютно точно скоро может превратиться в ледяную горку и его надо срочно спасать. Приложив ружье к плечу, и направив стволы вверх, Серега нажал на курок. Выстрел раскатом грома ударил по еще спящим окрестностям. Невредимый тетерев сорвался с макушки дерева и от испуга ответным выстрелом поразил сидящую на земле цель. Губы охотника при этом смогли только прошептать любимую поговорку – «Еперный театр». Так закончилась не совсем удачно еще одна охота Сереги Ершева, простого деревенского охотника, склонного к приключениям.

Михаил Пыжев