Филипп

Эта история произошла много лет назад. Всю свою сознательную жизнь я держу собак, но так получилось, что переезд в другой город и последующая учеба лишили меня на восемь лет этой возможности. Только истинные собачники могут понять, что такое собака в доме – это и особая атмосфера уюта и, как сказал кто-то, атмосфера душевного комфорта. В семье моей жены никогда не было собак и поэтому мое желание завести собаку, было воспринято, мягко выражаясь, с осторожностью. Но принцип, царящий в нашей семье – любишь меня, то люби такого, какой я есть со всеми моими интересами, со временем возымел успех, и я мысленно стал готовиться к приобретению нового члена семьи. Филипп появился в нашем доме совершенно неожиданно. Я абсолютно не планировал заводить взрослую собаку и думал только о щенке, которого надо вырастить и воспитать таким, каким он мне нужен. Но жизнь распорядилась, по своему. Как-то раз при посещении птичьего рынка я забрел в те ряды, где продают охотничьих собак. Мое внимание сразу привлек ярко рыжий, очень красивый и достаточно крупный английский кокер-спаниель. Он был, как ни странно, в наморднике и на коротком поводке. Молодая пара, которая его продавала, рассказали мне обычную для таких случаев историю про то, что они уезжают за границу и у ребенка от собачей шерсти аллергия и т.д. Я осмотрел собаку, она произвела на меня изумительное впечатление – экстерьер собаки был без изъянов. На вопрос можно ли посмотреть зубы, хозяева как-то замялись. Все их попытки сделать это заканчивались грозным рычанием собаки. Я понял, что что-то не так, но не предал этому большого значения. Собака была с отличной родословной и запрашиваемая за нее цена в девяносто рублей еще больше меня насторожила. Сделка состоялась, и мы с Филиппом, так было написано в родословной, поехали домой на трамвае. В дороге он вел себя исключительно спокойно, лишь иногда поглядывая на меня своими очень выразительными глазами. Когда я приехал домой, то привязал Филиппа к батарее, снял намордник и поставил перед ним две миски с едой и водой. Вскоре с учебы пришла моя жена с пятилетним сыном, и мы с изумлением отметили, что Филипп любит детей. Сынишка подошел к нему и начал его гладить, на что тот ответил взаимностью облизав ему все лицо. После этого я отпустил собаку с поводка, и мы решили, что все будет нормально. Проблемы начались уже на другой день. Придя с работы, я обнаружил, что Филипп умудрился поваляться сразу на всех постелях в доме, при этом аккуратно откинув покрывала. Рыжая шерсть собаки была на всех подушках, одеялах и даже в детской кроватке. Собака, когда мы вошли в дом, вела себя чрезвычайно агрессивно. Пес сидел под столом и периодически с жутким рыком выскакивал от туда и пытался укусить всех подряд. Все попытки заговорить с ним и его успокоить к ничему хорошему не привели, а казалось, что распалили его еще сильнее. Решение было принято, я думаю, единственно правильное. Я позвал его с собой гулять на улицу, где он быстро успокоился.

При возвращении домой от его агрессивности не осталось и следа. В тот же день я позвонил его бывшим хозяевам, которые рассказали мне следующее. Оказалось, что те люди, которые продали мне Филиппа не были его первыми хозяевами. Собака за шесть месяцев сменила трех хозяев, где его все пытались по своему “воспитывать”. Очень часто предметами для воспитания бы ремень, швабра и палка. Не трудно представить, какую травму перенес этот пес. Я обратил внимание, что больше его агрессивность проявляется по отношению к женщинам. Видимо они были его первыми “учителями”. Агрессивность собаки иногда переходила все дозволенные границы и однажды я не выдержал. Как-то вечером жена сидела за столом и что-то читала, готовясь к очередным зачетам в университете. Филипп лежал на своем любимом месте под столом. Совершенно неожиданно раздался крик, жена показала мне прокушенную достаточно глубоко ногу. Нападение было ничем не спровоцировано и требовало справедливого наказания. Когда я повысил голос, пес как будто ждал этого, он вышел из-под стола и, рыча как зверь, медленно направился на меня. Не буду в деталях описывать нашу “баталию”, но я как более сильный и разумный, выиграл. Филипп после этого очень долго не подходил ни к кому и все время лежал под столом и молчал. Вероятно, все предыдущие хозяева начинали наказывать его и никто сделать этого до конца не смог, а у собаки возник некий комплекс, что он сильнее всех. Прошел почти целый день, а Филипп не выходил из своего укрытия. Только поздно вечером, когда ждать выгула ему уже стало не в моготу, он медленно с очень виноватым видом подошел ко мне и положил голову на колени. Так между нами в семье установился мир. Взаимопонимание между нами росло день ото дня и в итоге переросло в настоящую любовь. Филипп меня боготворил, я ему старался отплатить взаимностью. Не последнюю роль в этом сыграли наши регулярные совместные походы то в лес, то на речку, то на водохранилище. Мы довольно часто ездили на Истринское водохранилище, в верховье реки Клязьмы, а лесопарк “Лосиный остров” у нас был просто под боком. Любовь ко мне с его стороны была настолько сильна, что иногда он явно перебарщивал, охраняя скажем мою рубашку на стуле от моей жены. Шло время собака сильно преобразилась. Постепенно я начал приобщать Филиппа к охоте. В его родословной никогда не было рабочих собак, но гены, когда-то заложенные создателями породы, проявились у него в полной мере. Среди охотников бытует мнение, что злобные собаки часто бывают хорошими помощниками на охоте, Филипп истинное тому подтверждение. Его страстную работу по утке не возможно забыть. Он полностью отдавался поиску дичи. Найдя ее, он начинал с повизгиванием, переходящим в лай, преследовать выводок, выгоняя уток на открытую воду. После удачного выстрела с удовольствием разыскивал и приносил в руки битую птицу. В работе он не знал устали, им руководствовала одна лишь страсть и желание угодить хозяину.

Надо сказать, что в прошлой жизни Филипп был или львом, или, по крайней мере, кавказской овчаркой. В драках он был абсолютно бесстрашен, и  мне часто приходилось вмешиваться в поединок, спасая ему жизнь. Для него в собачьем мире не существовало авторитетов. Не боялся он и людей. Однажды, как это иногда бывает у собачников, драка собак переросла в драку хозяев. После того, как страсти улеглись, я не без удовлетворения отметил, что мой Филипп совершенно бесстрашно вцепился в ногу хозяину боксера, с которым мы дрались, а его здоровенная псина оказалась беспомощной по отношению ко мне как щенок.

Когда Филиппу исполнилось четыре года, в нашей семье родилась дочка. Филипп очень любил старшего сына, но так как он любил маленькую Наташку, он не любил никого. Многих людей, например, совершенно умиляла сценка, когда на качелях одновременно сидели и качались двухлетний ребенок и собака. Первое слово, которое произнесла наша дочка было не мама и не папа, а Иля, что в переводе означало Филя. Зимой Филипп успешно выполнял роль ездовой собаки, и многие ребятишки с завистью смотрели, как спаниель в шлейке старательно везет на санках маленького человечка.

Так бы мы, наверное, еще долго жили, наслаждаясь счастьем общения друг с другом, если бы не случай, приведший к печальному концу. Это случилось в середине сентября во время поезди в лес за грибами. Грибов в тот год было огромное количество, и мы с Филиппом отправились за опятами в хорошо известные мне леса в район г. Можайска. Грибов было так много, что я очень быстро набил ими полный рюкзак и начал собирать в корзину. Чтобы зря не таскать рюкзак, я сажал рядом с ним Филиппа, а сам собирал грибы вокруг. Ярко рыжая окраска спаниеля хорошо была видна даже с нескольких десятков метров. Поздно вечером уже в темноте мы вернулись домой. Только на другой день я с ужасом увидел, что шерсть собаки буквально напичкана клещами. Всего я с него снял более пятидесяти штук. Совершенно не понятно, что послужило причиной такого всплеска развития этих кровососущих тварей, но среди них нашелся-таки переносчик пироплазмоза. Филипп, будучи в самом расцвете сил, долго сражался с болезнью. В то время врачи мало могли помочь в лечении этой жуткой болезни и ограничивались лишь препаратами общеукрепляющего действия. С каждым днем Филиппу становилось все хуже и хуже. Через пять дней от начала болезни Филипп первый раз в жизни не подошел ко мне, когда я произнес его кличку, он был уже в состоянии комы. Вскоре сердце его остановилось. По роковой случайности это произошло в день нашего переезда на новую квартиру. Мы с сыном положили его в рюкзак, с которым часто ходили в походы и отправились на нашу любимую поляну в “Лосином острове”. Для маленького семилетнего сына это была первая встреча со смертью близкого существа. Так он и остался в нашей памяти как веселый бесстрашный пес по кличке Филипп или Филешка, или Филя, как его звали наши дети.